Саша Соколов и Хулио Кортасар, Борис Виан и Владимир Набоков - первые ассоциации, возникающие при чтении Андрея Лебедева. А ещё - блюз и джаз, Джармуш и Шостакович, Хандемит и Кабаков, Хармс и Вендерс: роза ветров, возникающая в "Скупщике непрожитого" и "Cкупщике непрожитого" откликается на самые разные явления, соединяя вих в точку сборки, открывающей головокружительные метафизические высоты, прозрения и прорывы. Когда вдруг становится видно во все стороны света. Поздний, аналитический Набоков, пересказанный обериутами; Кафка, родившийся в Марьиной роще, сюрреалистический фельетон Бунуэля, снятый и показанный на изнанке век.
Выдуманные им люди и миры, ангелы и картины никогда не стремились быть понятными, главное здесь - особость оптики, находящей подтверждение на уровне сюжета с гротескно вывихнутыми суставами или же барочного, избыточного письма.
Читать прозу Лебедева нужно неторопливо, как восстанавливать дыхание - словно ты задуваешь свечу на выдохе и вдыхаешь ароматы чайной розы на вдохе.
