Внутрь неё, помимо исходного текста, попадает всё, как случайное, наносное, так и заранее продуманное.
Интересно наблюдать, как твой собственный сюжет накладывается и смыкается с тем, что предлагает тебе автор.
Как твои собственные мысли, бабочкой, вьётся поверх книжных строчек, вспархивает над описаниями, приземляется и садится на диалоги.
Обложка стоит фоном над всем, что происходит, текст прирастает твоими собственными событиями - дождями, ненастьем, солнечными перемигиваниями; листвой за окном, дорогой на концерты (метро, час пик, толпы жарко дышащих), концертными залами, смолкающими при первых звуках музыки, ну, и сама музыка, прозрачная, на водной поверхности которой проступают уже не буквы, но мыслеобразы, накопленные подкоркой.
Все эти люди, пришедшие на концерт, их шороши и реакции и твои мысли по каждому поводу, музыканты с их инструментами, дирижёр, кондиционеры, программа, качество звучания....
В книгу входят ранние и поздние вставания, липкие или же воздушные сны, завтраки и ужины, отсутствие обеда; надрывный голос новостного ведущего из телевизора и чёрный шёлк простыней, запах подмышек и пробежка по магазинам; поведение коллег на летучке и поведение начальников, одного и другого. Высыхающий после ливня асфальт. Пыль на мониторе. Пыль в углах кухни, вытираемая влажной тряпкой. Отсутствие горячей воды. Нежелание бриться. Разлуки и встречи. Сборы на поезд. Сам поезд в книгу, дочитанную накануне отъезда, уже не входит, хотя книга, разумеется, входит в щель купе, потому что если читаешь что-то большое и важное, потом долго ещё думаешь об этом, или не думаешь, но она, тем не менее, всё равно присутствует так или иначе, как те с кем ты был рядом все эти дни.
Фестиваль симфонических оркестров мира. Гастроли оркестра Густава Дюдомеля. "Ромео и Джульетта" по "Культуре и в айподе. Приезд отца. Переезд "ЧасКора", из-за чего протяжённость дороги (а, следовательно, чтения) увеличилась. Ты выкраиваешь минуты для того, чтобы вернуться внутрь бланманже, приготовленного страстным и умным, страдающим собеседником.
И очень странно, что потом, чуть после и много позже, этот кусок жизни, никак не закреплённый в пазлах и испаряющийся точно спектакль, уходит, будто бы его и не было вовсе.
То есть, ты его помнишь, но как след на воде, всё более и более стёртый, растворённый в десятках точно таких же, незакреплённых никакими чёткими датами или конкретными ощущениями, параллельных книгах, не обязательно с буквами - это же может быть и болезнь и какой-нибудь прыщ, время ношения новой рубашки или возвращение к старой пластинке, которую слушаешь по кругу, пока окончательно не заездишь своё восприятие. Никуда не деваются, растворяются в крови, рассасываются.
Жизнь состоит из рядов периодов, взаимодействующих между собой как бусинки в украшении; именно эти бусы дают ощущение полноты, наполненности.
Саша, я прочитал "Перса", спасибо, мне очень понравилось.
