Звездочётов, вынесенный в качестве эпиграфа на площадку, откликается чуть позже, в залах, многочисленными соц-артистами и красочными концептуалистами первого ряда. Два кабаковских альбома "Вокноглядящий Архипов", инсталлированные как в Третьяковке, два масштабных Булатова, неожиданный сочный Пивоваров, хороший, правильно стёртый Файбисович (и сценка в электричке хороша и выцветший Горбачёв), необычный Васильев (чёрно-белое панно с головами главных концептуалистов по краям, похожее на эскиз католической фрески).
На всякий случай, Шварцман. Два Тышлера первого ряда. Один Янкилевский и, зачем-то, один Целков. Если про Янкилевского можно понять зачем он здесь, то про Целкова со стрекозой этого уже не скажешь.
А вот про скульптуры Сокова это самое очень даже скажешь и встречу Ленина и Джакометти, который раз, но увидеть всегда приятно. Как и Путина работы Врубелей, висящего рядом с массой осмысленных питерских неоклассицистов. И рядом с пятёрка неосмысленных коллажей Пьера и Жиля, которые вырваны из одного контекста (гламур и западный шоу-биз и помещены в другой, концептуально-совковый).
Тут же, за дверью - странный Кошляков с портретом мальчика. Зал кинотеатра с пенопластовыми людьми Шеховцева, избыточно декоративное панно Виноградова с Дубосарским ("Вива, Испания"), коробка "Синих носов", ещё пара Звездочётовых, два Пеппертшейна. Романтичный пятиптих Чохала, недавний Кулик...
При этом, выставка начинается с работ начала века, из-за чего возникает вынужденный подзаголовок: "От модернизма к современности", как если "современность" это направление такое. Но придираться не стану, тем более, что кураторская мысль четка, очевидна и достойна всяческого уважения, потому что, с одной стороны, "я его лепила из того, что было" (а были даже Семирадский с аутентичным Пиросмани, не говоря уже о Репине, россыпи первоклассных Кончаловских, Машковых и шедевральном просто Бродским).
Попова, опять же таки и как Попову не выставить?! Я бы вот тоже гордился бы Поповой, если бы она у меня была. Я бы даже Звездочётовым гордился бы или Врубелем. Вот Целковым бы не гордился бы, а вот Врубелем бы, причём любым, так даже очень.
Ну, да, а с другой стороны - своя рука, владыка: "кресло рассохлось, а выбросить жалко, буду всем друзьям говорить, что это - кресло-качалка..."
Одно дело, когда Маркин восстанавливает контекст, худо-бедно устраняя лакуны и прописывая свой вкусовой, но, тем не менее, основанный на каких-то исторических посылках контекст, и совсем иной коленкор, когда коллекция растёт стихийным становлением, пока не выруливает на столбовую дорогу окончательности.
То есть, почти понятно, что первоначально это был обычный интерес и "сделайте нам красиво", отчего так много классицистических ню и престижного первого авангарда, пастозного Зверева и дистрофичного Яковлева; затем он оформился в любопытство к концептуализму, куда приходят, как правило, через соц-арт.
Ну, концептуализм, конечно, неплохо воспринималку промывает, хотя удивительно как коллекционерам Семенихиным, на основании коллекции которых и разработано "Лицо. Образ. Время", даже у концептуалистов удалось отобрать особенно яркие и преднамеренно живописные опусы. Вероятно, за совсем уже какие-то отдельные деньги.
Концептуализм даёт матрицу или, точнее, грибницу, к которой уже можно присоединять всё, что угодно: костяк имеется и отныне любое лыко в строку, даже Пьер и Жиль или Айдан Салахова, транслирующая на картину со спящей одалиской видео с одалиской, ложащейся спать. Или даже Брускина, который, вообще-то, прикрепляется к чему угодно, впрочем, так окончательно ни с кем и не смешиваясь.
Так, собственно, и должен выглядеть обычный музей современного искусства в России. Где-нибудь в Самаре или в Нижнем Новгороде, если, конечно, допустить допущение, что появляется разветвлённая, по американскому принципу, сеть провинциальных, ну и столичных тоже музеев, с неотличимым друг от друга, как репертуар Макдоналдса, набором имён.
И если в западных контемпорариях обязательно встретишь Уорхола, немного сюрреалистов, много кубистов и фовистов, парочку Пикассо и парочку Матисса, по одному Шагалу и Мондриану, то в русских палестинах суповой набор, кажется, сложился столь же прочно, как и "там". См. выше.
И нужно очень постараться, чтобы отличиться от несуществующей пока разнарядки. Хотя бы и Семирадским.
Здесь на каждый зал - по паре (видимо, чтобы они окончательно не одурели от хронической видеолекции Альберта или пения Алимпиева) охранников в строгих костюмах. Подобно старушкам в Эрмитаже, они сходятся на границах охраняемых помещений, дабы поболтать, но диалоги у них, как в "Ожидании Годо" совершенно сюрреалистические. Я вот послушал двоих, пока альбомы Кабакова разглядывал. Молодой и старый, рядом с уголком Пивоварова, говорили о связи питания и возраста. При этом, разумеется, косили за мной, чтобы я не унёс какой шедевр, но, при этом, говорили во весь голос, перекрикивая художников, будто бы меня здесь не было вовсе.
Бонусом, на первом этаже в совершенно пустых залах и в полной темноте зашторенных залах показывают видео из специального проекта 3-ей биеннале Wonder World. Expecting a restless future, грустные или, прямо сказать, депрессивные ролики величиной на всю стену, да под хорошую музыку, да снова про экзистенциализм и экзистенцию.
На одном из них, авторства Брайна МакКи (США) показывают дяденьку, увешавшегося, подобно смертнику, банками с пивом и газированными напитками, которые время от времени, один за другим, взрываются.
И тогда музыка начинает звучать громче, совсем как во время рекламных телевизионных пауз, и совсем заглушает элегичный минималистический звукоряд, которым Боттоо и Бруно (Италия) иллюстрируют катание трех размытых фокусом школьников на велосипедах.
В соседнем зале испанец ("Виват, Испания!") Жоан Леандре очень долго разгоняет самолёт, который взлетает и под крылом его начинают петь поля и виноградники, пока, совсем по-соц-артистски, совсем по дубосарско-виноградовски не возникает морда гугнивой мультяшки.
Нижний этаж с затемнёнными залами, в которых крутят видео, расположен анфиладой, идёшь из зала в зал и словно бы семь степеней отгорожения от реальности проходишь.
Людей в них нет, света тоже. Звуки самого что ни на есть искусственного происхождения, взаимодействующие и спорящие друг с другом.
Точно ты углубляешься куда-то в недра чёрного вигвама, теряешься в этажах отчуждения. Сидя перед очередным роликом, я подумал, что такое проведение времени (внутри зала, внутри фонда, внутри дома, внутри большого города) - идеальная метафора одиночества в мегаполисе, переполненного всем, кроме...
