После перерыва звучит Пятая Симфония Густава Малера, интерпретации которой выпекаются постоянно. Нынешняя оказалась тяжеловесной и осадистой, похожей на медленно погружающийся в пучину морскую "Титаник". Когда большая часть железного айсберга исчезла под водой, ну, или за линией горизонта, продолжая звучать оттуда, из невидимой параллельности.
Полянский со товарищи попробовали найти прозрачность во внутренних озёрах Пятой. Причем, не только в кружевном и постоянно будто бы испаряющемся Адажиетто (четвертая часть Пятой стала отдельным шлягером не только из-за использования Висконти в "Смерти в Венеции"), но и на случающихся внутри Скерцо и Рондо-Финале солнечных опушках, очищенных от меди. Малер особенно хорош и доступен там, где его устремления похожи на стилизаторские; там, где он забывает про звуковые и духоборческие эксперименты и накидывает несколько абзацев чистого, льющегося растительным маслом, смычкового звучания. Ради этих эпизодов ему можно простить весь модернистский пафос и изломы, загромождающие вход на территорию безмятежности и гармонии.
