Свободные боги, с описания пира которых начинается четвёртая серия, подобно людям, тоже ведь оказываются несвободными. Над ними тоже тяготеют обязательства предсказаний: сказано же, что Троя будет взята на десятый год, да ещё при этом хитромудрым способом – значит, несмотря на желания. Например, Афина вполне бы сохранила осажденный город, а Гера, неистово ненавидящая троянцев, прямо заявляет мужу:
«Три для меня наипаче любезны ахейские града:
Аргос, холмистая Спарта и град многолюдный Микена.
Их истреби ты, когда для тебя ненавистными будут;
Я не вступлюсь за них и отнюдь на тебя не враждую….» (51)
После непонятно как завершившегося поединка из предыдущей песни, есть возможность остановить многолетнее кровопролитие, отдав Елену победителю. Однако же тогда бессмертные не смогут осуществить взятые на себя обязательства мести. Возникает «зеркалка», искажённое отражение стана людей в ситуации с повторяющим их станом богов. Да, боги бессмертны, но это единственная данность, которую невозможно порушить, все прочие данности точно так же предзаданы богам, как и людям.
Таким образом, боги тоже оказываются заложниками чего-то сверх, над божественного, как будто бы они не самые главные и есть силы ещё и над ними.
Спираль закручивается и уходит в бесконечность.
Слово песни – наипаче.
