(Расстояние 159 км, общее время в пути 2 ч 34м)
Дело в том, что Ольга легла на операцию. Из-за этого мы не поехали в Ригу с Андреем, как собирались. В последний момент побежали делать визу через туристическое агентство, но теперь уже заболел я. Траванулся чем-то, живот отчаянно крутило. Поднялась температура, из-за чего осенний дождь особенно остро обжигал кожу. Словно это небесное воинство тушило о моё лицо невидимые сигареты.
В агентстве отказали: обращайтесь за срочностью в посольство. Однако, температура не опускалась, какой из меня ходок? И Андрей уехал на историческую родину без праздных провожатых.
Праздных, потому что в ноябре Москва оказывается особенно тоскливой, тихой. Ленинградка стоит в любое время суток, рекламы подмигивают с любого угла, спешащие толпы одновременно говорят в десятки мобильных телефонов так яростно, что пар поднимается кверху как от озимых, а всё равно кажется, что город тих как бумага, на которой забыли нарисовать город.
День резко укорачивается, выпадает первый снег, он быстро сходит, уступая место второму и третьему. В промежутках разрастается свинцовая слякоть, придавливающая кленовые листья. Ещё совсем недавно, в солнечном и тёплом октябре Усиевича засыпало червленой красотой, из-за чего улица стала похожа на Златоустовскую гравюру: позолота осыпалась с веток деревьев, отныне напоминающих трещины в пространстве, куда-то вниз, навела уют и безветрие. В ноябре всё резко (или не резко, раз на раз не приходится) меняется, словно бы слегка горчащая, коричная мягкость, разлитая в природе, пересыхает, уступая место звёздам в выпотрошенном небе и нравственному закону в СМИ.
Куда мне деться в этом ноябре? В Алма-Ату, где нужно помогать хорошим людям. Позвонили, позвали, вовремя сориентировался: значит, не на запад, а на восток, куда редко заводит персональный феншуй, но откуда растут ноги у моей меланхолии.
