Люся прислала новую книгу. Ещё незаконченную, неотшлифованную. называется "Переводчик", 225 страниц 14м кеглем. Хорошее название, если учесть, что она полудокументальная и о человеке, пытавшимся снять противоречия между иудаизмом и христианством, из-за чего Люся "боится" получить и с той и с другой стороны. Название снайперское, если учесть, что предыдущее было "Быть никем" или "не быть никем", мол, Руфайзен, о котором книга, думал не о религии (религиях), но о Б-ге. Об этом и эпиграф: "Благодарю Бога моего: я более всех вас говорю языками; Но в церкви хочу лучше пять слов сказать умом моим, чтобы и других наставить, нежели тьму слов на незнакомом языке." Из 1Кор.14,18-19. Я послал ей свою новую повесть, а она мне "Переводчика", давай, говорит, обменяемся. Так что в поезде будет что почитать. В субботу же увидимся, нужно будет отчёт держать.
Вроде бы, дождя теперь не слышно. Но и птиц не слышно тоже. У соседнего окна стоит мама, выставилась в окно, смотрит. Дорогу возле дома размыло - одна сплошная лужа с островами щебня. Поля, которой лужи в новинку, называет их "морями" и считает, что они для лягушек. Свой вчерашний день рождения с задуванием пяти свечей на именинном торте она восприняла как новый год. Так и сказала, мол, у меня сегодня новый год. Между тем, мамка её делает ремонт и старается не смотреть новости. Вчера сидела и грустила в офисе. Выключили свет, думала о дочере, о бомбежках. И вдруг в окно влетела связка разноцветных воздушных шаров. Неизвестно откуда (второй этаж). Ленкин начальник воскликнул: ну прямо как на дне рождении... А Лена ему и говорит, что, да, так и есть - на самом что ни на есть дне рождении.Каждый день посылал ей пачки фотографий - ежедневные фотоотчёты о нашем житие-бытие, чтобы была в курсе. Решили, что обратно Полину повезут не в августе, а позже, когда сердце успокоится. Кстати, Лена говорит, что ты, Гена, стал намного лучше выглядеть. Увереннее и вообще.
Вчера гулял по улочкам, которые когда раньше казались выше деревьев. Теперь там всё время сутемки, сувечер. Шёл и думал про Антона, погибшего в Мариуполе, почему-то о фотографиях, которые, наверняка, остались в его компьютере. В моем их много, в твоём, во всех компах, домах, зачем? кому теперь? ну, да, дочка. Но когда человек умирает, изменяются его фотографии, сами знаете. Итосрия же, на самом деле, про нас, про меня, тебя, каждого. Шелест сообщений во френд-ленте, когда (единственный раз) и оказывается, что хороший человек - это тоже профессия. Призвание. Практически все мы тут, в ЖЖ, "работаем" хорошими людьми. Не только самодонос, но и самооправдание. Первая (понятная) мысль - а что напишут про меня? Могут написать. Потом спасительная отсрочка - ну ежели ЖЖ ещё тогда будет фунциклировать. То есть, на неопределённое потом, в конце которого не различишь уже ничего и, оттого, не странно. Если ЖЖ не превратится в видеоконференции, на которых тяжелее врать, а буквы уйдут снова в тень. Пень. Лень. Потом ночью (я сверчка не завожу, я уселся и сижу) читал книгу про Брацлавщину. Рита, я, её, таки, нашёл. Повезу сканнировать. Вышел на улицу Печерскую: накрапывает, однако. Мама уже тоже там собирает ягоды, так и перемещаемся следом друг за другом. Уровень дома подрос на несколько уровней кирпичной кладки. Когда приеду в следующий раз, наверняка, будет стоять корпус. Так и проходит жизнь земная...
