Оригинальностью речей, самодовольный С-в производит революцию в самых заядлых спорщиках. Митя Кипарисов воодушевленно срывает очки и начинает протирать их салфеткой. Его глаза округляется и он выдыхает, решив перещеголять популярную телефигуру.
– Совершенно с вами согласен, господин хороший, более того скажу, между понятием «религия» и понятием «фашизм» я уже давно ставлю знак равенства, «религия» это и есть современная версия фашизма, в гламурной его ипостаси, ибо… Ибо… – И тут выхлоп буратины заканчивается, он хватает ртом воздух, словно бы не в силах переварить поступающий в него кислород и этой паузой незамедлительно пользуется Ирина Мицуоновна. Ей не нравится, что г-н С-в перехватил у неё инициативу и обратил внимание присутствующих на себя. Говорить о православии она не может, поэтому не находит ничего лучше, как ещё более язвительно и иронично повторить свой вопрос.
– Так каков же ваш идеал, нигилистушка вы наш, ненаглядный?
Мите явно не до того – он полностью находится под впечатлением своего последнего умозаключения и не в силах вернуться к началу разговора.
– J’ adore les questions politiques! («Я обожаю политические вопросы», фр.) – от всего сердца воскликнула глубоко декольтированная православная особа, а нечесаная блондинка (нечесаная, разумеется, по последней моде) кивнула ей молча и с пониманием.
Странное дело: все эти наши споры строятся таким образом, что каждая последующая реплика словно бы отменяет, затемняет все предыдущие. Словно бы спорщики забывают о чём недавно говорили, предыдущие аргументы напрочь стираются из памяти, главное – не останавливаться на достигнутом и продолжать громоздить, одна на другую всё новые и новые нелепости.
