Что-то неправильное на улице: декабрь, а снега нет. И от этого темно, сумрачно и
немножко тоскливо. Открыла Свентицкого, но читать не смогла. Захотелось
вымышленного, певучего. Про Юру и Лару на елке перечитывать не стала. Достала с
полки Тургенева. (впрочем, «странные сближенья» нашлись и там: девичья фамилия
матери Лизы, оказывается, Пестова). Чужим и странным показалось мне «Дворянское
гнездо». Лет восемь назад Лаврецкий был для меня героем; этакий тонкий, чуткий,
обманувшийся человек. Мне сегодняшней Лаврецкий показался жалким. Потерянный,
без стержня и опоры, не давший единого шанса своей жене, но мгновенно
потянувшийся к чистой Лизе. Глухой, когда Лиза и старый институтский друг,
толкуют ему о долге… Пару лет назад я точно также разлюбила «Скучную историю»,
хотя когда-то эта чеховская повесть была чуть ли не настольной книгой.
http://www.livejournal.com/users/_niura/67914.html
