Одинокого человека всегда видно. Это даже не излучение, не отсутствие энергии защиты, но отсутствие цели во взгляде и движениях.
Одинокий человек никуда не спешит, даже если бежит по экскалатору, прыгая через две ступеньки.
Одинокий человек никуда не спешит внутренне, сам у себя он уже есть, других (по разным причинам) не существует.
Одинокий человек не развивается, потому что только люди двигают нас, заставляют двигаться.
Такой пассажир замер в том времени, когда он ещё был не один, когда он ещё не привык быть таким одиноким, если что в нём ещё и движется – то это прошлое, в котором он был кому-то нужен; прошлое, в котором ему были нужны какие-то другие люди.
У Фройда есть наблюдение о том, что никто никогда не смеётся в одиночестве.
Мысль эту можно продолжить: никто ничего не станет делать в одиночестве. Поэтому одинокие люди не делают дела, но играют в то, что делают их.
Чаще всего я обращаю внимание на одиноких людей именно в метро: потому что всё здесь – апофеоз движения, движения, которое, на самом деле, никуда не приводит, кружит по кольцевой с утра до ночи.
