Дни удлиняются, становятся безразмерными – за счёт ночей, за счёт сна.
А вот недели напротив, укорачиваются, обрываются, не успев начаться – как табуретка, у которой взяли и зачем-то отпилили ножки.
Похоже на армейское ощущение дембеля, когда время движется и не движется одновременно. Только в армии понятно, куда оно движется.
И только метро, работающее внутри моего тела, работает бесперебойно (тьфу-тьфу-тьфу), ходят-ходят (слышу-слышу) поезда по венам, бегают маленькие кровяные людишки по переходам, всё движется и колышится и работает, однажды заведенное без перерывов на сон.
С точки зрения наёмного работника, февраль – удачный месяц и, в этом смысле, логично вытекает из полупарализованного января. В феврале меньше дней, значит, зарплата скорее, значит, ответственности меньше, грипп, опять же таки: месяц прошёл – «и хуй с ним» (как, опять же, говорили в конце каждого армейского дня), живы – и слава б-гу. А то, что не до жиру – худым быть тоже хорошо.
Отчего это люди, которых встречаешь в жизни, как правило, находятся в кризисном состоянии?
Ты хочешь любить их, дарить им себя, быть вместе, но они обязательно сначала должны решить свои проблемы – с работой, разобраться с прошлым, решиться на переезд.
И ты ждёшь, и жизнь идёт дальше, внутреннее метро твоей души работает до полного износа, пока, однажды, его чётко скоординированную деятельностью не нарушают какие-нибудь подзагулявшие, после футбольного матча, пОдростки или же принципиально небритые (немытые) чеченские террористы.
