У всех свои особые отношения с Венецией, этим никого не удивишь (да и не нужно), поразительно, что все имеют к этому городу какое-то собственное отношение.
Ее, поэтому, любить совершенно необязательно (я не могу сказать, что люблю), просто, именно из-за этой общей неравнодушности, Венеция удобна для игр, которые с ней затеваешь: так как все в курсе, то можно не объяснять правил, но сразу же переходить к содержательной части.
Венеция, щедро разложившая телеса, напоминает мне фландрийский натюрморт, сочащийся изобилием. Она - наша тоска по идеалу, внезапно воплотившаяся в материальных очертаниях. Она важна не сама по себе, но в приложении к нашим бедам и мечтам.
Венеция похожа на детскую, засыпанную погремушками. Даже самые взрослые взрослые почти мгновенно превращаются здесь в людей, ищущих новогодние подарки, рассыпанные по уголкам да закоулкам. Ну, давай-ка, дорогая, чем ты удивишь меня на этот раз? Очередным приступом биеннале? Ещё одной открытой церковью? Временными скульптурами модных авторов, украшающих набережные? Лакомствами в лавках? Плохой погодой?
Обязательно ведь удивит, причём так, что можно принять удивление за плохое самочувствие или же за усталость; кто плавал, тот знает, что это не город, но состояние атмосферного давления, бликами дрожащего на воде, откуда можно унести только маленькие открытия, мало понятные со стороны - поди объясни, что самое важное в эти дни случилось, когда внезапно я увидел в полутемном зале Галереи Академии: многофигурные композиции Карпаччо сильно напоминают картины Филонова.
И что Филонов в этом раскладе предшествует, а не наследует Карпаччо.
