Даром, что музей находится в самом центре города, недостроенным фасадом (знаменитая терраса со скульптурой эрегированного всадника на смешном коне, красный абстрактный цветок Калдера; ступени уходящие прямо под воду; львиные морды, пьющие солёный раствор прямо из реки) выходя на Гранд Канал.
Когда-то это был непререкаемый мейнстрим, теперь гуггентхаймовская обитель превратилась в подобие уже даже не гостиной (этим может похвастаться новый музей Пино на стрелке, где видео смотрят в гамаках), но кухни. Почти московской, уютной и только «для своих» (то есть, воспитанных на самом что ни на есть зрелом модернизме).
Не хватает только лампы под матерчатым абажуром (можно зелёным, но лучше выцветающем кремовом), который зависал бы над деревьями и скульптурными островами.
Картинка, надо сказать, вышла бы вполне в духе Магритта, которого здесь много. И которого здесь любили и любят.
Посмотреть на Яндекс.Фотках
Главные художники ХХ века представлены все до единого – от Кандинского, Малевича, Лисицкого и Шагала («Дождь» 1911 года) вплоть до Бэкона и Матты, которыми век заканчивается (отдельный зал отдан Поллоку, другой – абстрактным экспрессионистам от раннего Ротко и Мазервелла до Готлиба и Горки).
Более современное искусство, впрочем, тоже уже перешедшее в ранг юной классики (от Уорхола и Чиллиды доДебюффе и Кифера с Тапиесом) выделено в отдельный боковой отдел – галерею с даром Ханнелоре и Рудольфа Шульхоф (Hannelone B. & Rudolph Schulhof).
Всё небольшое, компактное, камерное (видимо, масштабные работы распределяются, в основном, между Нью-Йорком и Бильбао), вот уж точно работающее на имидж приватных, кухонных радостей.
Отдельно расположен павильон, где кроме кафе и музейного магазина, проходят временные выставки.
Сейчас здесь показывают импрессионистов. Точнее "Авангард "конца века": Синьяк, Боннар, Редон и их современники".
«Входя к Пегги» на Яндекс.Фотках
В первом зале – Моне и Сислей, дальше Ренуар и со всеми остановками – Дега, Моризо, Тулуз-Лотрек, масса Сера и Писсаро, эстампы и графика Боннара и Вюйара, отдельные выгородки с Редоном и Дени.
В особом, предпоследнем, зале собраны картины и рисунки, посвящённые Венеции. Здесь не хватало Моне с его грандканальными сериями, однако, и без этого подборка, возглавляемая Синьяком, вышла просто блистательной.
Особенно в частях, посвящённых не живописи. Афиши, офорты, рисунки и прочая коллекционная услада, прикупленная по случаю.
Тут, кстати, можно фотографировать и массивные рамы дают резную, рельефную тень.
Дизайн у выставки минимальный (белые стены, сонные служители, которым приятно улыбаться), из-за чего картины мелькают точно окошки со слюдяными разводами – где-то понасыщеннее, где-то поводянистее.
После всех посещений последних дней, капелл, сакристий и сокровищниц при церквях, наконец, после осмотра «основной экспозиции», главная задача которой не рассказать нам про искания искусства в минувшем столетии, но правильно, весьма методично и систематически расставить все галочки по учебнику (из-за чего музей начинает напоминать анкету: а здесь галочка стоит?
Стоит. А Бранкузи? Так вот же он. А Арп? Пожалуйста. А Миро? Висит. А Мур? Стоит – и там, и тут. А Джакометти?
А Джакометти по всем углам понатыкано) единственный мессидж, извлекаемый из кураторского великолепия сводится к демонстрации накопленных богатств.
Хотя, разумеется, если в залах этих выставлять «чисто деньги», то будет скучно.
Я ведь очень много знаю про Пегги, её жизнь и отношения с художниками (Марк Эрнст был одним из её мужей).
Про дружбу на коммерческой основе и помощь начинающим гениям.
Наконец, про продвижение абстрактного экспрессионизма и возможность скупать в мастерских художников всё самое свежее и самое лучшее.
Но отчего-то коллекция (то, как она представлена) ничего этого не отражает (при том, что многие работы висят на тех же местах, что и 16 лет назад, когда приплыв из Хорватии на сутки (!) я первым делом побежал сюда, а только вторым – в Галереи Академии).
Сам музей отражает, а вот картины уже нет.
Нынешние картины – они совсем про другое.
Про деньги и про конец <привычной нам> истории, но только не про Пегги и не про её жизнь в Венеции. Вот ведь какой парадокс.
Кстати, самые интересные импрессионисты (это я не только сегодня заметил) – художники второго-третьего ряда. Если идёшь по экспозиции и тебе начинает что-то активно нравиться до того, как ты посмотрел этикетку, то это точно импрессионист-подкидыш.
Странное, хотя всё более и более привычное ощущение исчерпанности дискурса.
Узнаваемые манеры, на которые и были положены «все жизни» почти приелись и не вызывают обычного слюновыделения.
Нужны новые <какие-то> импрессионисты.
Или конгениальная замена не по форме, а по духу.
