Деревья мечутся, машут кронами как в лихорадке: пока на них сохраняются листья, они ещё похожи на людей. Астры всё сильней проявляют кладбищенскую сущность: цветут и крепнут на фоне всеобщего увядания, вспаханных в зиму грядок, засыпания сада.
Рабочие снимают сетку временного забора, выдёргивают колья из размытой дождём глины. Как если цирк закрывает сезон - и уезжает, уезжает.
Лишённые подпорки, казавшейся вечной, кусты и саженцы, березки, малина, боярка, калина, молодые тополя, похожие на струйки свечной копоти, кажутся особенно беззащитными.
Их не спасти; отчасти успокаивает то, что смерть будет быстрой и безболезненной – под местным и общим наркозом гнилого сентябрьского дождика, вводящего всё пока ещё живущее в неокончательное оцепенение.
«Остатки былой роскоши» на Яндекс.Фотках
«Остатки былой роскоши» на Яндекс.Фотках
«Остатки былой роскоши» на Яндекс.Фотках
«Остатки былой роскоши» на Яндекс.Фотках
