…то есть, акустика самого дождя примерно такая же как летом, когда момент соприкосновения с поверхностью не бьёт с осенним остервенением, но слегка как бы смазывается – в сторону то ли Уистлера, то ли предпоследнего Моне, хотя самый октябрьский художник, конечно же, Ротко, выплывающий или наплывающий; только, вот, я ещё не решил насколько поздний…
А вот акустика улицы конкретно изменилась, из-за чего кажется, что дождь какой-то, что ли, слегка искусственный, немного театральный; словно идёт не в раскидистом, от горизонта до горизонта, пространстве, но чёрном, бархатном кабинете, стекая с колосников – окружённый стенами, отгороженный.
Немножечко стеклянный.
Вот ещё что: запах, которого никогда более не услышишь, только если когда-нибудь снова не выпадет осень затяжная да пигментная, что твоя светлая старость.
В окно отчётливо несло иван-чаем и запах этот не развеивался даже когда слегка рассвело и на улице началась движуха (продремав положенное, Ленинградка вознамерилась закипать, заваривать чефир нового дна, причём не столько обонятельный или звуковой, сколько бессознательный и намекательный – так реку за перевалом начинаешь чувствовать за пару км по рассеянной, склеротической какой-то влажности), послышались первые людские голоса, громыхая пустыми вёдрами, проехала машина для сборки бочкового мусора.
А запах этот, на самом деле, прели и сырости, мутивших под ногами первых прохожих варварский отвар (листья клёна смешать с листьями ясеня примерно в равных пропорциях, и долго, до полной полупрозрачности, месить ногами, не обращая внимания на их консистенцию, примерно как отварной яичный желток), взвился кострами и, странным образом, мутировал, переплавился (тут хочется употребить слово «тигль») уже даже не в цвет, но в свет.
Берёзы, желтою листвой, создают такую проторенессансную подсветку, что в комнатах светло с отливом даже без какой бы то ни было солнечной активности, при редком дожде и худосочном ветре.
Причём, отлив этот затейлив последним теплом и переливчат, как церковный оклад, отражающий стоянку свеч за здравие.
То-то будет радости и новой порции цвета, когда завтра солнушко проявится.
