Зал Чайковского, против акустики и кубатуры БЗК, конечно, проигрывает; сегодня очередной раз смог в этом убедиться.
И раньше знал, забыл просто - пока БЗК был под ремонтом, ходили сугубо сюда, на Маяковку, притерпелись, значит, а БЗК в строй вернулся и подвернулся эксперимент - один и тот же оркестр в разных архитектурных условиях (правда, чистоту эксперимента нарушает то, что вчера дирижировал М. Плетнёв, а сегодня - Т. Зандерлинг).
Тут ведь ещё что важно - БЗК более приспособлен к интимному (точнее, частному) переживанию музыки; в этом зале, в партере ли, в амфитеатре или даже на балконах легко затеряться, остаться один на один с собой и с музыкой.
ЗЧ устроен более общественным образом - вывернутый наизнанку зал весь перед тобой, где бы ты ни сидел; от чужого присутствия сложно скрыться даже в крайне небольшом и неудачно расположенном партере, идеально просматриваемом из амфитеатров и с галёрки.
Такая подача автоматически (хотя и бессознательно) определяет модус вивенди - "светское мероприятие" вместо "домашнего музицирования"; идеальная среда для распространения воздушно-капельных инфекций, но не звукового посыла, рассыпающегося на неотгороженной сцене и неуспевающего дозреть по пути к конечному потребителю.
Отсюда и ощущение среза колосьев высоких частот: музыка отделяется от оркестра, выставленного как на продажу, точно варёное мясо от рыбьего скелета; то есть, кусками. То есть, существуя сама по себе.
Если в БЗК коммуникация прямолинейна и зал построен для того, чтобы, подобно газопроводу, транспортировать результат; надоба определяла проект; тогда как ЗЧ, переделанный из драматического театра навсегда будет корёжить коммуникацию, настаивая на формальном соблюдении обряда - вот он зал, значит, здесь и проводи концерты, здесь и слушай; качество вторично и, совсем уже по-советски, необязательно; куда важнее само наличие фабрики по изготовлению ритуальной духовности.
На этом так важно остановиться подробно, так как очертания процесса напрямую влияют на восприятие и послевкусие.
Мессидж БЗК имеет сугубо музыкальную, имманентную природу Храма музыки, намоленного места, который легко отдаёт пафос в обмен на внимание и сосредоточенность.
В ЗЧ прорваться сквозь загородительные кордоны советского городского коммунального хозяйствования много сложнее будет и нужны действительно исключительные дарования и преданность искусству для того, чтобы вывести зрительские ощущения за рамки сканирования артистического самолюбования.
Возможно (рабочая версия), это связано ещё и с относительной, но удалённостью БЗК от привычных транспортных маршрутов, из-за чего пятнадцатиминутный проход от метро превращается в мини-хадж с регуляцией и подкруткой эквалайзера персонального восприятия.
ЗЧ, делящий фасад и стены со станцией метрополитена, не оставляет времени стряхнуть прах подземки с датчиков собственного вменения; вот и врываешься в зал неподготовленным; недоварённым.
